Институт семейной терапии (на первую страницу)...
расписание
тренеры
коучинг
гиллиген
дилтс
летний-2019
нлп
гипноз
путеш. героя
семейный 1
семейный 2
обучение
книги видео
о нас
отзывы
Hits 4289226
1022
Hosts 349086
243
Visitors 1802199
499

0

Институт семейной терапии


Как превратить насилие в любовь

Подход К. Маданес к стратегической семейной терапии

Содержание:

  1. Часть I: "Стратегическая семейная терапия"
  2. Часть II: "Секс, любовь и насилие"
  3. Источники материалов

Часть I: "Стратегическая семейная терапия"

Подход К. Маданес к стратегической семейной терапии.

"Действие - это единственная реальность, и не только
единственная реальность, но и единственная мораль".
Эбби Хоффман

Часть I: Выдержки из книги "Стратегическая семейная терапия".

Терапевты начали встречаться со всей семьей с 1960 года. Хотя уже более двадцати лет ведущие терапевты считают проблемой терапии социальную ситуацию, а не отдельного человека, существуют разнообразные способы решения проблемы. Терапевты разных школ понимают проблему по-разному и поэтому по-разному подходят к ее решению. Следующие параметры помогают определить различия между этими подходами:
  • Прошлое или настоящее -
    если терапевт разделяет представление о том, что ситуация в настоящий момент является причиной проблемы, то прошлое для него будет менее важно;

  • Интерпретация или действие -
    если человек, помогающий клиенту, понимает, что действия клиента не приводят к тем конкретным новым способам поведения, которые решили бы проблему, то терапевт должен побудить его к этим новым способам поведения по-другому, т.е. дать предписание;

  • Личностный рост или предъявленная проблема -
    решение проблемы клиента предполагает конкретную цель, в то время как "личностный рост" - это неясная цель;

  • Метод или конкретный план для каждой проблемы -
    метод ориентирует терапевтов на продолжение использования одного и того же метода, вне зависимости от его успешности, в то время как терапевты, ориентированные на проблему, склонны менять свои приемы, если они не приносят успеха;

  • Терапевтическая единица, состоящая из одного, двух, трех или более человек -
    когда терапевтическая единица включает двух или более человек, фокус внимания смещается с одного человека на взаимоотношения между членами семьи, а терапевтическая единица из трех и более человек позволяет терапевту мыслить в терминах иерархии, коалиций и т.п.;

  • Равенство или иерархия -
    терапевты, мыслящие в терапевтических единицах из одного человека, склонны относится к семье как к группе индивидов одинакового статуса, в то время как терапевт, мыслящий в терминах взаимоотношений, склонен учитывать распределение власти между членами семьи и их разный статус;

  • Аналоговое или дискретное -
    в дискретной коммуникации каждое сообщение имеет только одно значение, принадлежит только к одному логическому типу и содержит условные знаки, в то время как аналоговая коммуникация имеет более одного значения, сообщение подобно объекту, который оно обозначает, и смысл его зависит от ситуации;

  • Прямой подход или намеренно парадоксальный -
    терапевт может использовать прямое предписание с ожиданием, что клиент его выполнит, или парадоксальное: когда клиент приходит к терапевту за изменениями, терапевт предписывает ему намеренно усиливать то поведение, которое клиент хочет изменить.
  • Сравнительная характеристика разных подходов.

    Психодинамический:

  • Предпочтение отдается прошлому, а не настоящему;

  • Интерпретации прошлого и настоящего вместо предписаний;

  • Личностный рост, а не предъявленная проблема;

  • Метод вместо индивидуального плана;

  • Предпочтение отдается терапевтической единице из одного человека;

  • Скорее аналоговое, чем дискретное;

  • Прямой подход предпочитается парадоксальному.

  • Школа переживания (В. Сатир и др.):

  • Прошлое и настоящее;

  • Интерпретация прошлого и настоящего; новый опыт;

  • Личностный рост, а не предъявленная проблема;

  • Метод, а не индивидуальный план;

  • Терапевтическая единица состоит из одного человека;

  • Скорее аналоговое, чем дискретное;

  • Прямой подход предпочитается парадоксальному.

  • Поведенческий:

  • Скорее настоящее, чем прошлое;

  • Предписания, а не интерпретации; новый опыт;

  • Предъявленная проблема вместо личностного роста;

  • План терапии;

  • Терапевтическая единица состоит из одного или двух человек;

  • Скорее дискретное, чем аналоговое;

  • Прямой и парадоксальный подходы.

  • Коммуникационный (1)
    Структурный (С. Минухин и др.):

  • Настоящее, а не прошлое;

  • Интерпретации и действия;

  • Личностный рост, а не предъявленная проблема, предписания и новый опыт;

  • План терапии;

  • Терапевтическая единица состоит из двух, трех и более человек;

  • Иерархия;

  • Скорее аналоговое, чем дискретное;

  • Прямой подход предпочитается парадоксальному.

  • Коммуникационный (2)
    Стратегический (Хейли, Маданес и др.):

  • Настоящее, а не прошлое;

  • Предписания, а не интерпретации; новый опыт;

  • Предъявленная проблема, а не личностный рост;

  • План терапии;

  • Терапевтическая единица из двух, трех и более человек;

  • Иерархия;

  • Аналоговое;

  • Прямой и парадоксальный подходы.


  • Подход Дж.Хейли и К.Маданес основан на стратегической терапии М.Эриксона. В отличие от традиционных подходов, терапевт разрабатывает стратегию для решения проблем клиента (всегда включает предъявленную проблему) и берет на себя ответственность за результаты. Терапевт меняет социальную (особенно семейную) ситуацию. Одна из целей этого подхода - помочь людям успешно пройти через переходные стадии жизненного цикла семьи, особенно период ухода молодого человека из дома. Проблема определяется как привычная последовательность действий нескольких людей во взаимоотношениях. Такие симптомы как "депрессия" или "фобия" понимаются как контракты между людьми и считаются попытками адаптации во взаимоотношениях. Предполагается, что терапевт определит предъявленную проблему таким образом, чтобы ее можно было решить; психиатрические и психологические диагностические критерии используются редко.
    Поскольку этот подход сосредоточивается на решении предъявленной проблемы, он не ориентирован на "развитие" и на прошлое. Главное - это коммуникация в настоящий момент. Семьи приобретают новый опыт по мере выполнения предписаний терапевта, но опыт не является самоцелью, как и проработка каких-либо моментов или осознание того, как происходит коммуникация. Терапевт принимает во внимание не только семейную систему, но и все социальное окружение, включая специалистов (психиатров, социальных работников, работников суда и т.п.), которые имеют власть над человеком с предъявленной проблемой. Предполагается, что терапевты будут влиять на этих специалистов, в том числе учителей и школьных психологов, так как они определяют, какой диагноз будет поставлен ребенку и к какой категории он будет отнесен.
    Терапевт меняет семейную систему, давая предписания членам семьи. Семья репетирует новые способы поведения на сеансе и продолжает проделывать новое поведение после сеанса. Эти предписания предназначены для того, чтобы изменить поведение людей по отношению друг к другу. Наблюдение за тем, как клиенты реагируют на инструкции, дает важную информацию. Предполагается, что влияние является содержанием любой терапии, так как даже тон голоса терапевта или тема, выбранная им для комментария, влияет на клиента. В этом подходе предписания планируются и являются главным терапевтическим приемом. Инсайт и понимание не являются фокусом внимания. Интерпретации не применяются.
    Стратегический подход подчеркивает аналоговый аспект коммуникации. Предполагается, что симптом - это способ коммуникации одного человека с другим, он является как отражением проблемы, так и попыткой (хотя обычно не удовлетворительной) решения проблемы. Терапия часто сосредоточена на изменении аналогий и метафор. Например, клиента могут попросить сказать, что у него симптом, - головная боль - в тот момент, когда у него нет симптома. Словесное высказывание выполняет ту же метафорическую функцию, но без боли. (Хейли указывает, что для того чтобы передать: "мне плохо", некоторые люди должны на самом деле чувствовать головную боль, в то время как другие способны сказать: "У меня от тебя голова болит", - но на самом деле не чувствовать боли.)
    Основные цели терапии - предотвратить повторение патологических последовательностей и найти более подходящие способы достижения целей. План терапии состоит из шагов или стадий. Считается, что, по определению каждая проблема включает, по крайней мере, двух или трех человек. Вначале терапевт решает, кто включен в предъявленную проблему и каким образом. Затем он решает, какое вмешательство изменит семейную систему, так чтобы предъявленная проблема была больше не нужна. Иногда действия терапевта направлены на сближение членов семьи, а иногда - на отделение некоторых членов семьи друг от друга. Часто терапевт вначале планирует создание новой проблемы и решает ее таким образом, чтобы это изменение вело к решению предъявленной проблемы.
    В этом подходе терапевт учитывает семейную иерархию. Предполагается, что у родителей должно быть больше влияния и больше ответственности, чем у детей, а коалиции, пересекающие линии между поколениями, устраняются. Терапевт также учитывает иерархию во время терапевтического взаимодействия. Хейли описывает патологические системы в смысле нарушений иерархии, подчеркивая, что одна из возможных стратегий - это перейти от предъявленной иерархии к другой нарушенной иерархии, прежде чем переорганизовать семью в более функциональную иерархию.
    Предписания могут быть прямыми или парадоксальными, простыми или сложными, включающими одного-двух человек или всю семью. Когда даются предписания, важный момент - это мотивировать семью на выполнение предписаний, используя то, что подходит этой конкретной семье. Терапевт точен в своих предписаниях. Обычно в них вовлечены все члены семьи и на сеансе проводится репетиция выполнения предписаний. Если прямой подход не приносит успеха, терапевт создает альтернативный план.
    Иногда терапевт дает предписания метафорически, открыто не объясняя клиенту, каких действий он от него хочет. По мнению Эриксона, люди с бoльшей готовностью следуют предписаниям, если не знают, что они их получили. В этом подходе парадоксальные предписания специально продумываются. Например, терапевт говорит семье, что он хочет помочь им измениться, но в то же время он просит их не меняться. Если семья сопротивляется терапевту, то он хочет, чтобы они сопротивлялись, двигаясь в сторону положительных изменений. Хейли описывает несколько стратегий:
  • Терапевт удерживает членов семьи от улучшения, обсуждая с ними, каковы будут последствия решения предъявленной проблемы;

  • Терапевт предписывает симптом;

  • Супругу предписывают притворяться, что у него симптом, так чтобы другой супруг не знал, действительно ли это симптом или просто выполнение указаний терапевта;

  • Одному супругу предписывают побуждать другого к проявлению симптома.

  • М. Палаззоли и ее коллеги систематически используют парадоксальную стратегию с семьями шизофреников. Всем членам семьи предписывается поведение, поддерживающее патологию. Когда терапевт из добрых побуждений предписывает правила системы, должно измениться либо поведение семьи, либо смысл старого поведения, поскольку оно предписано терапевтом.
    П. Пэпп различает предписания, основанные на подчинении, или прямые (т.е. терапевт ожидает, что семья их выполнит) и парадоксальные (терапевт ожидает, что семья будет им сопротивляться). Предписания, основанные на подчинении (совет, объяснение и предложение), включают побуждение к открытой коммуникации, обучение родителей способам контролирования детей, перераспределение обязанностей и привилегий между членами семьи, установление правил дисциплины и предоставление необходимой информации. Парадоксальные предписания вызывают сопротивление инструкциям терапевта - либо немедленное, либо возникающее, когда выполнение предписания приводит к абсурду. Пэпп описывает три шага парадоксального предписания:
  • Определение симптома как предназначенного для сохранения стабильности семьи;

  • Предписание симптома, запускающего цикл взаимодействия;

  • Удержание семьи, когда она проявляет признаки изменения.

  • Поскольку в стратегической семейной терапии для каждой проблемы создается конкретный терапевтический план, этот подход можно использовать с клиентами любого возраста и социо-экономического класса, и предъявленные проблемы могут варьироваться от психоза до супружеских проблем, одиночества, страхов, делинквентности и психосоматических симптомов. Для каждого случая терапевт выстраивает особую стратегию. Если через несколько недель эта стратегия не приводит к достижению целей терапии, то вырабатывается новая стратегия. Терапевт не настаивает на повторении или усилении одних и тех же действий, если его подход не дает результатов. Этот подход позволяет терапевту брать из самых разных моделей терапии любые приемы, которые могут быть полезны для решения предъявленной проблемы. Предполагается, что терапевт будет внимательно отслеживать промежуточные результаты, и результаты, полученные по окончании терапии.
    Маданес внесла следующий вклад в школу стратегической терапии:
  • Она описала иерархическую неконгруэнтность, когда в семье одновременно существуют две несовместимые структуры власти;

  • Новый способ использования парадоксального подхода, не основанный на неповиновении или сопротивлении семьи;

  • Дополнительные стратегии решения проблем в супружеских парах и достижения более равноправных отношений;

  • Новые приемы убеждения родителей, чтобы они взяли на себя ответственность и решили проблемы детей.

  • Супружеские проблемы: баланс власти.

    Все пары сталкиваются с проблемой распределения власти и создания иерархии, где области контроля разделяются между супругами. Эта власть относится к возможности определять, какие взаимоотношения у них будут: кто будет доминировать, поддерживать, вносить изменения, заботиться и брать ответственность за другого супруга. Пары распределяют власть самыми разными способами. Иногда супруг может извлекать власть из беспомощности. Или один супруг может принимать бoльшую часть решений, а другой - объединиться с детьми таким образом, чтобы подрывать авторитет супруга, принимающего решения. В другой паре, средством власти может быть не ребенок, а симптом. Следующий раздел посвящен таким парам, которые выбирают симптом (депрессию, алкоголизм, страхи, тревогу, психосоматические жалобы) как способ сбалансирования власти во взаимоотношениях.
    Обычно в таком браке супруг с симптомом занимает позицию снизу по отношению к другому супругу, который старается помочь ему и изменить его; в то же время супруг с симптомом находится и в позиции сверху, так как он отказывается от того, чтобы ему помогли и его изменили. Хотя он просит о помощи, он не дает на себя влиять и поэтому оказывается в позиции сверху по отношению к человеку, который безуспешно старается ему помочь. Таким образом, в супружеских отношениях одновременно существуют две неконгруэнтные иерархии.
    Симптоматическое поведение может повлиять на поведение другого супруга во многих отношения. Как проводить свободное время, как тратить деньги, как относиться к родственникам - все это примеры тех областей, над которыми может доминировать беспомощность симптоматического супруга. Даже то, как несимптоматический супруг должен помогать, и сама необходимость продолжать безуспешные попытки помочь часто контролируются симптоматическим супругом.
    Когда люди одновременно находятся и в позиции снизу и в позиции сверху, такой способ организации их редко удовлетворяет. Это значительно отличается от взаимоотношений, где супруги находятся в позициях сверху и снизу по очереди или в разных сферах взаимоотношений. Однако если распределение власти не удовлетворяет одного из супругов, и он не может найти более подходящего способа влияния, чем симптомы, то они появляются (степень неудовлетворенности, прежде чем разовьется симптом, индивидуальна для каждой пары). Симптом можно понять как попытку изменить иерархическую структуру и сбалансировать распределение власти в паре. Однако симптоматическое поведение не является удовлетворительным решением в борьбе за власть, потому что, до какой-то степени сбалансировав власть, оно создает иерархическую неконгруэнтность в браке. И если симптом исчезнет, но суть взаимоотношений не изменится, то супруги вернутся к той же неудовлетворительной ситуации, которая привела к появлению симптоматического поведения. Борьба может продолжаться, пока не разовьется другой симптом, чтобы изменить иерархию и сбалансировать распределение власти, и цикл продолжится. Хотя симптоматическое поведение имеет положительное намерение (сделать отношения более равными, предотвратить развод и т. п.), оно не приносит удовлетворения, потому что оно не дает супругам возможности справиться с основной проблемой в их взаимоотношениях. В действительности, оно мешает решению проблемы.

    Симптом является аналогией взаимоотношений.

    Система взаимодействия складывается вокруг симптома одного супруга, и этот симптом является аналогией супружеской проблемы, которую пара не может решить. Например, муж и жена могут спорить по поводу того, должна ли жена подчиняться мужу в вопросах распределения денег или являются ли проблемы жены на работе более важными, чем другие вопросы. Если эта борьба настолько серьезна, что брак оказывается под угрозой или если неравенство в распределении власти становится невыносимым, у одного из супругов может развиться симптом. Например, если жена впадает в депрессию или у нее развиваются психосоматические симптомы, супруги могут обсуждать ее симптом вместо проблемы, которую они не могут решить. Вместо того, чтобы спорить, должна ли жена подчиняться мужу в вопросах распределения денег, они могут спорить, должна ли жена подчиняться мужу в том, что следует сделать в связи с ее симптомом. Вместо обсуждения проблем на работе жены, они могут обсуждать ее неуместное симптоматическое поведение. Другими словами, взаимодействие вокруг симптома аналогично взаимодействию в браке. Взаимодействие вокруг симптома делает возможной коммуникацию по поводу их взаимоотношений без открытого обсуждения тех тем, которые могли бы поставить брак под угрозу.
    Последовательность событий может быть следующая: муж доминирует в браке. Его карьера считается более важной, чем ее, и он принимает решения (куда тратить деньги, где жить и т.п.) В определенный момент у жены развивается симптом. Своим симптомом жена ставит себя ниже во взаимоотношениях и дает власть мужу, который советует ей, как избавиться от симптома, и по контрасту с женой выглядит даже еще более адекватным и компетентным. Однако муж постоянно терпит неудачу, пытаясь помочь жене решить проблему, несмотря на намеки, что он должен это сделать и что он в какой-то степени ответственен за само существование симптома. Также муж теперь должен делать определенные вещи для жены или вместо жены или он лишается чего-то из-за состояния жены. Таким образом, симптом дает жене власть над мужем. Система взаимодействия вокруг симптома аналогична системе взаимодействия вокруг других аспектов их жизни. Муж указывает жене, что ей делать по поводу симптома, и жалуется, что она этого не делает или делает не совсем правильно. Жена жалуется, что указания мужа неправильные; если бы он больше ей интересовался или был бы более чутким, внимательным, понимающим, он бы предложил что-нибудь более подходящее. Таким образом, они обсуждают доминирующую позицию мужа и недовольство жены, разговаривая о симптоме. Жена выражает своим симптоматическим поведением как нежелание, чтобы над ней доминировали, так и свою беспомощность в этой ситуации. Позиция мужа, как супруга человека с симптомом, содержит в себе как власть, так и беспомощность. Если жена откажется от симптоматического поведения, то они снова вернутся к борьбе по поводу карьеры мужа или по поводу того, следует ли ему контролировать расходы. Если эти вопросы не будут решены, у жены разовьется симптом и цикл повторится. Иногда симптом развивается у ребенка, и тем самым он спасает жену от симптома, поскольку теперь супруги сосредоточатся на симптоме ребенка, также как раньше сосредотачивались на симптоме жены. Например, ребенок может начать красть или плохо учиться. Взаимодействие супругов вокруг проблемы ребенка будет аналогично их взаимодействию вокруг других трудностей. Таким образом, может смениться тема взаимодействия, но само взаимодействие останется тем же самым.

    Выводы.

    У супруга может развиться симптом как попытка изменить иерархию и сбалансировать распределение власти в паре. Симптоматическое поведение создает неконгруэнтную и неудовлетворяющую иерархию, поскольку равенство достигается за счет того, что оба супруга одновременно находятся в позициях сверху и снизу. Задача терапевта - организовать супружескую жизнь таким образом, чтобы решение проблем власти и бессилия не было сосредоточено вокруг симптоматического поведения. Тогда в симптоме нет необходимости.
    Симптом - это метафора ситуации, в которой оказался человек, и то, как пара взаимодействует вокруг симптома, - это аналогия других взаимодействий в их отношениях. Один и тот же цикл может повторяться, когда пара имеет дело с доминированием одного супруга над другим, по очереди сосредоточиваясь на разных сферах супружеской жизни (деньги, родственники, карьера), с симптомом супруга или с проблемой ребенка. Хотя темы взаимодействия могут меняться, форма взаимодействия остается той же самой, аналогически выражая власть и бессилие супругов в отношении друг к другу.
    Симптоматическое поведение является, хотя и неудачным, но решением трудностей супругов, так как оно уравнивает их власть, и, следовательно, стабилизирует отношения. Основные шаги изменения этого взаимодействия и решения предъявленной проблемы (симптома):
    1. Терапевт меняет определение симптома или по-другому трактует смысл симптома (производит рефрейминг, переименовывает), таким образом меняя взаимодействие вокруг симптома;
    2. Даются парадоксальные инструкции - проделывать симптоматическое поведение или поведение, символизирующее симптом (т.е. основной шаблон, снова и снова повторяющийся во взаимоотношениях);
    3. Испытание, связанное с симптомом, дается непосредственно супругу с симптомом, либо другого супруга просят настаивать на выполнении испытания;
    4. Иерархическая неконгруэнтность в браке парадоксальным образом преувеличивается с помощью предписаний, построенных таким образом, чтобы спровоцировать супругов на построение более конгруэнтной иерархии;
    5. Терапевт помогает супругам сблизиться и улучшает их взаимоотношения, чтобы они больше не использовали симптом для разрешения трудностей.

    Детские проблемы: три парадоксальные стадии.

    Когда у ребенка есть проблема, родители отодвигают в сторону собственные проблемы (по крайней мере на время), чтобы помочь ребенку или чтобы контролировать его. Какими бы серьезными ни были их собственные проблемы, они будут держаться вместе, чтобы справиться с проблемой ребенка. В этом смысле, симптоматическое поведение ребенка помогает семье, и ребенок является благодетелем или защитником семьи.
    Хотя защитная функция симптома ребенка давно известна, Маданес больше чем Хейли и Минухин подчеркивает доброжелательность ребенка. Вместо того, чтобы подчеркивать коалиции с одним родителем против другого (либо с бабушкой, дедушкой или другим родственником) и считать ребенка вовлеченным в конфликт между родителями как связующее звено, объединяющее их, она видит ребенка как инициатора защитной последовательности взаимодействия.
    Хотя с теоретической точки зрения эти трудности могут показаться неважными, они влияют на то, какой подход выберет терапевт, а это, конечно, важно. Маданес считает более плодотворным находить признаки помощи и заботы, а не конфликтов, коалиций и соперничества. Терапевты часто обнаруживают, что их ожидания и теории по поводу семьи часто становятся самоисполняющимися пророчествами.
    Проблемное поведение ребенка может быть полезным для родителей довольно специфическим образом. Например, у ребенка может развиться такая проблема, что матери придется сидеть дома и заботиться о нем; таким образом ей не нужно будет сталкиваться с трудностями поиска работы; проблема ребенка дает удобное оправдание. Если отец приходит с работы расстроенный и обеспокоенный, а ребенок плохо себя ведет, отец может рассердиться на ребенка, вместо того, чтобы беспокоиться о работе. И когда ребенок защищает отца таким образом, он также защищает и мать, которая теперь не обязана выручать мужа. Защитное поведение ребенка по отношению к родителям является функцией взаимодействия в этой семье. Ребенок может осознавать или не осознавать, что он защищает родителей.
    Не все детские симптомы стоит понимать как попытку защитить родителей. Иногда симптом является результатом пренебрежения родительскими обязанностями или физического страдания. Иногда элемент защиты теряется в тирании ребенка над родителями. В некоторых случаях нарушения в поведении ребенка можно понимать как попытку приобрести власть за счет беспомощности или разрушительного поведения. Но как бы ни воспринимался ребенок - как защитник или как тиран - его симптом имеет положительную функцию в семье.
    В любой организации есть иерархия, то есть у одного человека больше ответственности и влияния, чем у другого. В семье предполагается, что родители будут выше в иерархии, чем дети. Когда ребенок через симптом защищает родителей (или когда он ведет себя как тиран), в семье существует неконгруэнтная иерархия. Родители обеспечивают ребенка и заботятся о нем, и ребенок защищает родителей. Ребенку кажется, что если он начнет вести себя нормально, то потеряет возможность помогать родителям.
    Чтобы изменить поведение ребенка, родители должны решить свои проблемы (изменить взаимодействие) таким образом, чтобы защита ребенка была больше не нужна. Проблема в следующем: если родители не изменили взаимодействия друг с другом, и сосредоточение на проблемах ребенка помогает им и защищает их, тогда чем больше они стараются изменить симптоматическое поведение ребенка, тем больше оно выполняет свое назначение и тем меньше меняется.
    Первая проблема для терапевта - как заставить ребенка отказаться от симптоматического поведения. Иногда лучше не делать этого прямо. Власть ребенка распространяется на родителей, и именно они должны ее забрать. Однако, поскольку дилемма родителей состоит в том, что чем больше они стараются изменить поведение ребенка, тем больше поддерживают его функцию, у стратегических терапевтов разработаны разные способы решения этой проблемы. Один из способов - это побуждать родителей игнорировать симптом и обращать внимание на ребенка только когда у него нет симптома. Маданес предлагает изменить ситуацию таким образом, чтобы симптом ребенка больше не помогал родителям, и дать ребенку другой, более подходящий способ помогать родителям.
    Чтобы достичь цели терапии, терапевт должен восстановить единую иерархическую организацию в семье, где у родителей больше ответственности и больше влияния, и они защищают ребенка, но ребенок не защищает их. Чтобы этого достичь, не только терапевт, но и родители могут быть вовлечены в решение проблемы ребенка. В терапевтическом подходе Маданес первый шаг к решению проблемы ребенка следующий:
    1. Терапевт предполагает, что симптом - это аналогия или метафора семейной проблемы, а также попытка решить проблему. Поведение - это сообщение на многих уровнях, - например, когда ребенок жалуется на головную боль, он говорит не только о физической боли;
    2. Терапевт вначале решает, о ком ребенок проявляет заботу - кого ребенок защищает и каким образом. Затем он планирует вмешательство, которое изменит организацию семьи таким образом, чтобы в ней была единая иерархия (родители выше). Вмешательство терапевта обычно принимает форму предписания того, что семье следует сделать, сначала на сеансе, а потом дома. Предписания могут быть прямыми и парадоксальными, они могут включать одного или двух человек, либо всю семью. Назначение предписаний - изменить взаимодействие членов семьи друг с другом и с терапевтом;
    3. Терапевт не стремится помочь членам семьи осознать, как происходит коммуникация; если проблему можно решить так, чтобы семья не знала как или почему, этого достаточно;
    4. Терапия планируется поэтапно, и предполагается, что обычно предъявленная проблема не решается за один шаг;
    5. Взаимоотношения в каждой семье уникальны, и поэтому могут потребоваться разные планы терапии, даже если симптомы похожи.
    Один из способов, как терапевт может восстановить иерархию в семье, - это устроить так, чтобы родители решили проблему ребенка. Ниже приводятся некоторые парадоксальные приемы, с помощью которых это можно сделать.

    Стратегия 1 - Родитель предписывает ребенку иметь проблему.

    Согласно Маданес, иногда симптом ребенка является аналогией проблемы родителя. Например, если работа отца - это "сплошная головная боль", то у ребенка тоже может быть головная боль.1 Симптом ребенка выражает проблему родителя и является попыткой ее решить. Например, отец забывает о своей головной боли, когда старается помочь ребенку избавится от головной боли.
    Один из способов решения - это устроить так, чтобы родитель побуждал ребенка иметь симптом. Таким образом, взаимодействие должно измениться, потому что симптоматическое поведение уже не несет в себе того смысла и не вызывает той же реакции, и тогда ребенок прекращает это поведение. Другими словами, чем больше родители старались устранить симптом, тем больше он проявлялся у ребенка; когда родители настаивают на симптоме, парадоксальным образом ребенок понимает (на каком-то уровне), что он уже больше не обязан иметь симптом.

    Стратегия 2 - Родитель предписывает ребенку притвориться, что у него проблема.

    Вместо того, чтобы побуждать к проявлению симптома, терапевт может побуждать ребенка притворяться, что у него симптом. Родителя тоже можно побуждать притворяться, что он помогает ребенку, когда ребенок притворяется, что у него проблема. Поэтому ребенку больше не нужно на самом деле иметь симптом, чтобы защищать родителя; достаточно притвориться, чтобы родитель начал проявлять заботу. Но забота родителя тоже будет притворной, и ситуация превратится в притворство и игру. Г. Бейтсон описывает этот процесс у животных: "Игривое пощипывание символизирует укус, но оно символизирует не то же самое, что символизировал бы укус". Таким образом, притворное проявление симптома обозначает симптом, но оно обозначает не то же самое, что и симптом. Например, когда ребенок притворяется, что у него болит голова, это символизирует его "настоящую" головную боль, но не символизирует головную боль отца по поводу работы.
    Предписание притворяться, что у тебя симптом, является менее ограничивающим и сдерживающим, чем предписание на самом деле иметь симптом. Это дает возможность реагировать менее структурированным образом. Реакция на парадоксальное предписание на самом деле иметь симптом - это либо иметь его, либо нет. Реакция на предписание притворяться, что у тебя симптом, менее предсказуемая, но в то же время более спонтанная и творческая.

    Стратегия 3 - Родитель предписывает ребенку притвориться, что он помогает родителю.

    Когда ребенок защищает родителей с помощью симптоматического поведения, он помогает им скрытым образом, и при этом существует неконгруэнтная иерархия. Если родитель просит ребенка проделывать это поведение (или поведение, аналогичное симптому), то это не только меняет смысл симптома, но и является мета-комплементарным маневром для восстановления иерархии. Абсурдность того, что ребенок явно спасает родителей, также ведет к более уместному выбору ролей.
    Подобный этому подход - побуждать родителей притворяться, что они в позиции снизу, что они нуждаются в помощи ребенка. Ребенок тогда может притворяться, что он помогает родителям. Маневр ребенка становится очевидным, а поэтому абсурдным и непригодным.
    Родительская потребность в помощи будет притворной, и помощь ребенка будет притворной, таким образом семья будет вовлечена в игровое взаимодействие. Более высокое положение ребенка в иерархии будет ненастоящим, поэтому неконгруэнтность будет устранена.

    Краткие выводы.

    В трех приведенных выше стратегиях поведение сохраняется, но смысл его меняется, и, следовательно, взаимодействие меняется. Намерение (защита семьи) следует уважать и достигать его по-новому:
    1. Четко определяется проблема и цели;
    2. Терапевт понимает (но не объясняет) симптом ребенка как попытку защитить одного или обоих родителей, либо другого родственника;
    3. Терапевт планирует вмешательство в форме предписаний, которые родители будут давать ребенку. Другие члены семьи помогают. Предписание может быть: а) иметь проблему; б) притворяться, что у тебя проблема; в) притворяться, что помогаешь родителям;
    4. Обычно выполнение предписания репетируется на сеансе, а затем продолжается дома;
    5. На следующем сеансе семья описывает, как выполнялось предписание, и терапевт продолжает с тем же самым предписанием или придумывает другое;
    6. По мере того, как происходит изменение, и проблемы в поведении исчезают, терапевт переходит от симптома к корню проблемы. Он отмечает заслуги родителей в излечении ребенка.
    __________________________________________________________________
    1 Вряд ли это может быть так просто - Ричард

    Часть II: Выдержки из книги "Секс, любовь и насилие".

    В стратегическом подходе к психотерапии, терапевт берет на себя ответственность за то, что происходит на сеансе, и планирует особую стратегию для каждого случая. Главным терапевтическим инструментом является предписание. Диагностические ярлыки не используются. Ни один случай не считается хроническим или безнадежным. Часто используется юмор, потому что это помогает людям воспринимать ситуацию по-новому.
    Предполагается, что для решения проблемы необходимо изменить социальный контекст, в котором проявляется проблема. Этим контекстом обычно является семья.
    Терапевту нужно не только учитывать социальный контекст, но и понимать метафорическую коммуникацию. Это центральный момент в терапии. Если бы люди не выражались метафорически, они бы ясно формулировали свои проблемы, и для терапевта не составляло бы никакой трудности их понять. Но на самом деле все не так просто. Сообщения не всегда таковы, какими кажутся с первого взгляда, - сообщение может быть метафорой другого сообщения. Например, если клиент говорит: "От тебя заболею", - он может иметь в виду не только физическую болезнь.
    Более того, взаимодействие между двумя людьми может обозначать или символизировать другое взаимодействие. Например, муж может придти домой расстроенный и обеспокоенный, и жена может попробовать успокоить и поддержать его. Если ребенок часто болеет, то отец может придти домой и попытаться успокоить и поддержать ребенка, также как жена до этого успокаивала и поддерживала его самого. Взаимодействие между отцом и ребенком подобно по структуре взаимодействию между женой и мужем. Также одно взаимодействие заменяет другое, потому что когда муж помогает сыну, жене не нужно помогать мужу.
    Симптомы могут иметь несколько функций. Первая функция - коммуникация: например, насилие сына может выражать ярость матери. Вторая функция - замена: недовольство матери сыном может быть метафорой и заменой ее недовольства мужем. Третья функция: - сохранение взаимоотношений между супругами: ссора между отцом и дочерью может быть отражением обид мужа и жены, которые выражаются через дочь, таким образом уменьшая открытые конфликты между супругами. Когда коммуникация метафорическая, проблему трудно решить, потому что смысл сообщений обманчив.
    Ниже предлагается четыре категории семейных проблем, выделяемые К.Маданес, с симптомами и стратегиями решения в каждой категории. Некоторые стратегии классические, а некоторые новые.

    Доминирование и контроль.

    Краткое описание.

    Желание или потребность контролировать и доминировать ведет к запугиванию и эксплуатации. Взаимодействие между членами семьи характеризуется попытками доминировать друг над другом и борьбой за контроль и власть. Контроль и доминирование достигается за счет манипуляций. Терапевт должен перераспределить власть между членами семьи и изменить то, как используется власть, чтобы на место наказаний пришли защита и забота.

    Типичные симптомы:

  • Делинквентность;

  • Злоупотребление наркотиками или алкоголем;

  • Дисциплинарные проблемы;

  • "Сумасшедшее" поведение.

  • Способы решения:

  • Исправление иерархии;

  • Переговоры и контракты (договоренности по поводу привилегий, правил и последствий нарушения правил);

  • Изменение преимуществ симптома;

  • Ритуалы и испытания (отмечать переходные моменты и устранять симптомы).


  • В первой категории причиной трудностей является борьба людей за контроль и власть над своей собственной жизнью и над жизнью других. Члены семьи находятся в состоянии непримиримого противостояния, так что предъявленную проблему можно понять как попытку приобрести власть (власть определять, какие будут взаимоотношения). Кажется, что власть используется для личной выгоды, людьми в основном движет желание удовлетворить собственные потребности, и взаимоотношения носят преимущественно эксплуататорский характер. Кажется, что цель каждого отдельного человека - это доминировать ради собственных преимуществ. Основная эмоция всех членов семьи - это страх. Терапевт должен перераспределить власть между членами семьи и изменить то, как она используется.
    Члены семьи общаются, используя метафоры преступления, войны и наказания. Дистанция между членами семьи описывается как полное отчуждение, в то время как на самом деле между ними существуют тесные отношения. Различия воспринимаются как несовместимые, в то время как на самом деле столкновения происходят из-за того, что у членов семьи похожие характеры. Понимание и решение такого типа проблем было одной из первых целей стратегических терапевтов.
    Типичные симптомы для этой категории: молодой человек, который нарушает законы, злоупотребляет алкоголем или наркотиками или не поддается контролю. Молодой человек может угрожать родителям, совершать акты насилия или красть. Симптомом может быть странное или сумасшедшее поведение, которое пугает остальных членов семьи.
    Одна семья обратилась за психотерапией, потому что их 17-летний сын разливал бензин вокруг их деревянного дома и играл со спичками. Также он угрожал матери и совершал много других отвратительных поступков. Поведение родителей было таким же шумным и отвратительным, бывали случаи, когда они били друг друга. Можно по-разному понимать корень проблемы. Его можно понять как попытку сына помочь родителям, заставив их отложить в сторону собственные проблемы и объединиться перед лицом кризиса (этот способ понимания проблемы будет обсуждаться ниже, в третьей категории). Хотя эту интерпретацию не стоит считать неправильной, то, что срочно нужно было сделать, - это контролировать сына, пока он не спалил дом. Следовательно, было бы более полезно интерпретировать проблему в терминах первой категории: борьба за власть между мужем и женой. Когда один пытается дисциплинировать сына, другой вмешивается и не дает первому взять контроль на себя, что приводит к хаосу в иерархии. Терапевту нужно разбить коалицию между родителем и ребенком и научить родителей сотрудничать при воспитании сына, вместо того, чтобы использовать его как оружие в борьбе за доминирование друг над другом. Как только родители смогут договориться и встать плечом к плечу, сыну придется подчиниться их авторитету и, более того, симптом будет больше не нужен родителям.

    Исправление иерархии.

    Суть этой стратегии - организовать родителей таким образом, чтобы они взяли на себя ответственность за семью. Когда подростки или молодые люди ведут себя антисоциально или не поддаются контролю (нарушают законы, злоупотребляют алкоголем или наркотиками или совершают акты насилия), а родители достаточно доброжелательно настроены, их можно научить контролировать своих детей с помощью выработки семейных правил и уместных последствий нарушения этих правил. Точно так же можно поставить управлять детьми бабушку и дедушку или других родственников. Предполагается, что если взрослые, воспитывающие ребенка, не могут поставить ему ограничения, значит они не могут сотрудничать друг с другом, и в семье есть коалиции, пересекающие линии между поколениями. Когда один пытается дисциплинировать ребенка, другой ему мешает. Борьба между супругами вызывает нарушение иерархии. Поскольку для решения проблемы ребенка нужно сотрудничество между супругами, то необходима супружеская терапия, хотя терапевт не говорит об этом открыто. По мере того, как родители (или другие родственники) приходят к единству, чтобы воспитывать ребенка, конфликты, которые привели к возникновению проблемного поведения, уменьшаются. Терапевт обучает родителей тому, как использовать уместные правила, ограничения и справедливые наказания, чтобы обеспечить выживание, спокойствие и личностный рост.
    По мере того как терапевт восстанавливает уместное положение родителей в иерархии, он также должен побуждать их к терпимости и доброте. Иногда бывает необходимо научить родителей и детей прощать друг другу оскорбления, нанесенные в то время, когда иерархия была запутанная.

    Переговоры и контракты.

    Когда люди борются за власть, терапевт часто помогает им договориться и придти к соглашению. Переговоры по поводу денег, детей, родственников, досуга и секса являются частью супружеской и семейной терапии. Терапевт помогает членам семьи выражать свои предпочтения, выслушивать друг друга и находить взаимоприемлемые решения. Эти договоренности часто оформляются как письменные контракты между членами семьи. В некоторых случаях терапевтическая стратегия может состоять исключительно из заключения приемлемого контракта и побуждения членов семьи к выполнению его условий.
    Контракты можно использовать, чтобы договориться о денежном штрафе за насилие. В случае, где муж бил жену, его попросили положить тысячу долларов на счет, контролируемый терапевтом. Затем муж подписал контракт с терапевтом, где было указано, что если он снова ударит жену, она получит все эти деньги и передаст их своей матери или детям от первого брака. Если он не ударит жену, в конце года пара использует эти деньги для совместной поездки в отпуск.
    Существует много вариантов этой стратегии. Принцип здесь прост: сделать последствия насилия более неприятными для обидчика, чем для жертвы. Между мужем и женой или между родителями и ребенком можно достигнуть соглашения, чтобы предотвратить конфронтацию. Иногда бывает возможно связать в контексте симптомы двух членов семьи, так чтобы оба они изменились. Например, если сын проявляет делинквентное поведение, а отец страдает ожирением, и если отец и сын любят друг друга, в контракте может оговариваться, что за каждую неделю, в течение которой сын ведет себя хорошо, отец сбрасывает один килограмм.

    Изменение преимуществ симптома.

    Иногда семья подкрепляет нежелательное поведение вниманием и заботой. В этих случаях полезно изменить ситуацию, чтобы враждебность одного члена семьи оборачивалась для других вознаграждением, а не страданием. Например, когда один ребенок "хороший", а другой - "плохой", терапевт может дать указание, что, каждый раз, когда "плохой" нарушает дисциплину, "хороший" получает подарок или особую привилегию. Вместо того, чтобы наказывать "плохого" ребенка, награждают "хорошего". Это не только устраняет симптом, но и меняет отношения между детьми.

    Ритуалы и испытания.

    Ритуалы полезны для перехода с одной стадии жизненного цикла семьи на другую или для того, чтобы отметить изменение во взаимоотношениях. Драматичность ритуала должна соответствовать серьезности проблемы. Ритуалы могут быть более или менее значимые: от церемонии возобновления супружеских уз до поездки в гости к родственникам в другой город.
    Ритуалы особенно рекомендуются, когда людям нужно оставить позади все плохое, что они сделали друг другу. Ритуал может обозначать, что прошлое закончилось и начинаются новые взаимоотношения. В случае, когда муж бил жену и она пыталась его убить, супругам предписали отрезать волосы, положить их в банку, отнести ее на вершину горы, где Джордж Вашингтон ухаживал за своей будущей женой, Мартой, и похоронить эту банку под определенным деревом. Вместе с волосами они похоронили свое прошлое и все ужасные вещи, которые они сделали друг другу. Однако, они могли вернуться к этому дереву, где похоронены волосы, если им нужно было вспомнить прошлое, чтобы оно не повторилось снова. Отрезание волос может показаться крайней мерой, но когда проблема состояла в попытке убийства, предписание по сравнению с этим не кажется таким уж суровым. Чем серьезнее проблема, тем значительнее должен быть ритуал.
    Стратегия испытаний была изобретена М. Эриксоном. Ее назначение - чтобы человеку труднее было бы иметь симптом, чем не иметь. Терапевт создает такую ситуацию, что у клиента остается два варианта: иметь симптоматическое поведение и выполнять неприятное испытание или отказаться от симптома и освободиться от испытания. Искусство этого подхода состоит в том, чтобы удержать клиента в рамках названных выше вариантов и выбрать подходящее испытание. Иногда терапевт выбирает испытание, помогающее клиенту решить ту проблему, отражением которой является симптом. Например, в случае, где клиентка, 29-летняя одинокая женщина, переедала по вечерам, так как чувствовала себя одиноко, терапевт предписал следующее испытание: если эта женщина переест хотя бы один раз в неделю, то она должна подать объявление о поиске партнера в рубрику знакомств трех местных газет и побеседовать с теми мужчинами, которые ей ответят. Терапевт помог ей написать текст объявления.
    Испытания особенно подходят для проблем, связанных с причинением вреда самому себе, с навязчивыми мыслями и поведением. Однако эта стратегия не подходит для случаев депрессии и злоупотребления алкоголем или наркотиками. Люди, злоупотребляющие алкоголем и наркотиками или находящиеся в депрессии, редко имеют достаточную мотивацию, чтобы выполнять испытания. Испытания можно использовать с людьми, которые пришли на терапию добровольно и имеют достаточно сильное желание избавиться от симптома. Обычно снятие симптома хотя и необходимо, но недостаточно, поскольку симптом чаще всего является отражением основной проблемы. Как только симптом устранен, терапевт помогает клиенту изменить ситуацию, чтобы симптомы были больше не нужны.
    Испытания эффективны для работы с навязчивыми мыслями и поведением, потому что они часто возникают у людей добросовестных, мотивированных и трудолюбивых. Они навязчиво делают то, что им не нравится и что они не хотят делать. Поэтому по предписанию терапевта они могут делать нечто другое, что им не нравится и что они не хотят делать.
    Эриксон часто предписывал клиентам испытания, соответствующие следующему паттерну. Вначале он четко выяснял, какой у клиента симптом, то есть какая именно проблема в поведении. Например, если женщина навязчиво мыла руки, он мог попросить ее вести дневник в течение одной ли двух недель и записывать туда, сколько раз в день она мыла руки. Затем он спросил бы ее, сколько раз в день, по ее мнению, следует мыть руки. При навязчивых мыслях и поведении обычно какого-то поведения слишком много или слишком мало, и терапевт руководствуется представлением клиента о том, что нормально.
    Затем Эриксон бы выяснил, чем этой женщине следовало бы больше заниматься, но она этого не делает. Она могла бы сказать, что ей следует лучше делать уборку в доме, больше заниматься физическим упражнениями, читать больше профессиональной литературы, навести порядок в шкафах и т.п. После того, как он заставил эту женщину поклясться, что она выполнит его предписание (хотя она и не знала заранее, в чем оно будет состоять), Эриксон бы предписал ей за каждый день, когда она мыла руки больше, чем это по ее мнению нужно, одно из тех занятий, которому ей следует уделять больше внимания, причем она должна была делать это таким образом, чтобы ей было неудобно или неприятно. Например, она должна была заводить будильник на 3 часа ночи, вставать и делать уборку в доме в течение одного часа. Также можно предписывать испытания, положительно влияющие на взаимоотношения. Например, каждый раз, когда проявляется симптоматические поведения, муж должен подарить теще подарок или отдать определенную сумму детям жены от первого брака. Мужу, конечно, это не понравится - это испытание. Но терапевт создал ситуацию, в которой в любом случае достигается положительный результат: если симптом не проявляется, то проблема решена, если симптом проявляется, то испытание улучшает отношения в семье.

    Потребность быть любимым.

    Во второй категории трудности являются результатом неудовлетворенного (или не до конца удовлетворенного) желания быть любимым. Члены семьи так борются за внимание и заботу. Ребенок может добиваться наказания, чтобы получить внимание. Один супруг может развить ограничивающий его симптом, надеясь получить заботу другого супруга. Соперничество, враждебность и разногласия часто бывают основаны на желании добиться особого расположения. Желание чувствовать себя любимым и значимым может заставить людей проявить свои лучшие качества, но также может привести к иррациональности, эгоизму и причинению вреда. Главная эмоция членов семьи - нужда. Кажется, что потребности никогда не удовлетворяются; постоянно присутствуют разочарование и дискомфорт.
    Борьба за внимание и заботу приводит к тому, что человек причиняет себе вред или ищет наказания. Часто бывают излишняя требовательность и критицизм, жалобы на боль и пустоту. Когда один человек расстраивается, другой заболевает. Взаимодействие между членами семьи варьируется от излишнего вмешательства до полного равнодушия к потребностям другого. Члены семьи озабочены вопросами секса и материального благополучия. Шантаж и манипуляции заменяют прямое общение.

    Типичные симптомы:

  • Психосоматические заболевания;

  • Депрессия;

  • Тревога;

  • Фобии;

  • Расстройства питания;

  • Одиночество.

  • Способы решения:

  • Изменить взаимодействие родителей с детьми (если симптом ребенка привлекает внимание, даже в виде наказания, отстраненного родителя, то терапевт предписывает положительные способы привлечения внимания);

  • Изменить воспоминания о взаимоотношениях с родителями (клиент находит положительную ролевую модель в противовес отрицательным воспоминаниям о родителях);

  • Предписать симптом или какой-то аспект симптома (первая парадоксальная стратегия - Франкл, 1960);

  • Предписать действие, символизирующее симптом (чтобы сохранить преимущества симптома без его отрицательных последствий);

  • Предписать притворное проявление симптома (чтобы превратить боль в игру).


  • В первой категории людьми движет желание доминировать друг над другом, чтобы удовлетворить свои потребности. Во второй категории людьми движет желание быть любимым. Члены семьи борются за заботу, что часто приводит к саморазрушительным последствиям. Терапевту нужно перераспределить любовь между членами семьи, превращая их потребность в любви в желание любить и оберегать.
    Коммуникация строится вокруг метафоры внутреннего конфликта, боли и пустоты. Может быть конкуренция между членами семьи за то, кто хуже себя чувствует. Гнев на других становится внутренней болью. Вмешательство членов семьи в дела друг друга может распространяться и на удовлетворение телесных потребностей. Например, один может стремиться определять, что другому следует есть, а что не следует. И наоборот, они могут проявлять полное равнодушие к потребности другого получать хотя бы минимальную любовь и поддержку. Границы между людьми нечеткие, и они связаны друг с другом на уровне телесных ощущений симметричным образом. Члены семьи не взаимодействуют комплементарно, поэтому им трудно чувствовать себя любимыми. Метафоры связаны с частями тела, его функциями и с физическими заболеваниями. Члены семьи часто говорят о неудовлетворенных потребностях и желаниях.
    Стратегия терапевта применительно к проблемам этой категории включает смещение фокуса взаимодействия с серьезного физического расстройства на более абстрактный уровень игры и притворства. Могут использоваться символы, и действия могут выполняться символически. В одном случае, когда мать не заботилась о больном ребенке, ей дали халат медсестры, который помог ей играть роль человека, проявляющего заботу. В другом случае, 12-летнему поджигателю и его отцу предписали разводить огонь вместе, играя с символической опасностью, вместо того, чтобы "сгорать" от раздражения и гнева.
    Супругам предписывают не соглашаться, жаловаться и успокаивать друг друга, но делать это символически, таким образом меняя смысл взаимодействия и реакции членов семьи. Симптомы проигрываются, а не переживаются внутри. Клиент с булимией, например, разминает еду руками в присутствии семьи, вместо того, чтобы тайно объедаться и вызывать у себя рвоту. Мужчине с депрессией предписывают играть роль человека в депрессии, а жена должна его успокаивать, не зная при этом наверняка, притворяется он или нет.
    Терапевт предписывает заботливое поведение, которое ассоциируется с ощущением полноты жизни, вместо пустоты и нужды. Сообщение "это боль" заменяется сообщением "это игра". Когда люди угрюмы и пессимистичны, терапевт использует игровые приемы, чтобы побудить их к новому поведению, новым способам коммуникации. Это возможно, потому что терапевт проявляет оптимизм, он может увидеть забавное или привлекательное в неприятной ситуации.

    Изменение взаимодействия с родителями.

    Если назначение симптома ребенка - привлечь отстраненного родителя, который взаимодействует с ребенком, наказывая его, рекомендуется предписать родителю и ребенку вместе заниматься чем-то приятным, например, играть вместе, чтобы ребенку для сохранения отношений с родителем не нужно было плохо себя вести.
    Или если родитель наоборот слишком занят симптомом ребенка и не вовлечен в другие сферы его жизни, рекомендуется предписать тесное взаимодействие друг с другом в областях, не связанных с симптомом.
    Например, дочь с булимией имела тесные взаимоотношения с отцом, который был врачом и постоянно критиковал ее способ питания. Она постоянно выводила его из себя тем, что ела чипсы, мороженое и шоколад, а затем вызывала у себя рвоту и пользовалась слабительными. Терапевт предписал, чтобы отец и дочь каждый день разговаривали о политике - отец был очень либеральным, а дочь - очень консервативной. Эти разговоры могли перерастать в довольно жаркие споры. Но отцу было запрещено критиковать способы питания дочери, а ей не разрешалось рассказывать отцу о том, что она делает со своим телом. Фокус интенсивных отношений между отцом и дочерью сместился с ее способа питания на политику, их отношения стали более интересными, и она справилась с булимией.
    Существует также стратегия нахождения противовеса детским воспоминаниям клиента о его взаимоотношениях с родителями. Эта стратегия полезна, когда клиент страдает от низкой самооценки из-за воспоминаний о жестокости родителей. Терапевт замечает и комментирует хорошие качества клиента, а затем выдвигает предположение, что наличие этих качеств у клиента объясняется тем, что в прошлом у него должна быть положительная ролевая модель. Может быть клиент даже забыл, от кого он их получил. Может быть, это была добрая бабушка, тетя или дядя, может быть даже школьный учитель. Постепенно человек может вспомнить положительную ролевую модель, и воспоминания о ней начнут становиться более отчетливыми.
    Наши впечатления о детстве основаны на нескольких разрозненных воспоминаниях, которые мы обобщили. Эти обобщения составляют основу наших представлений о детстве и о самих себе. Мы предполагаем, что если какой-то момент вспоминается, то он обозначает множество подобных моментов. Когда человек оживляет воспоминания о добром человеке, терапевт объясняет, что это воспоминание тоже должно обозначать множество подобных моментов, тем самым подстраиваясь к бессознательным представлениям клиента, чтобы уравновесить его отрицательные воспоминания. Затем терапевт предлагает, чтобы каждый раз, когда клиенту вспоминается отрицательный момент, он намеренно вспоминал (и проживал заново) положительное воспоминание, например, о доброй бабушке, чтобы уравновесить воспоминание о жестоком родителе.
    Эта стратегия основана на хорошо известном случае Эриксона: "Человек из февраля". Молодая женщина обратилась к Эриксону, потому что боялась иметь детей. Ее богатые родители пренебрегали ею в детстве, они отдали ее на попечение наемных воспитателей и слуг. Из-за своего печального детства женщина боялась, что она будет плохой матерью, потому что у нее не было такого опыта, чтобы добрый взрослый человек о ней заботился и ее любил.
    В трансе Эриксон вызывал у нее возрастную регрессию в детство и разговаривал с ней, представившись как "Человек из февраля, друг ее родителей". Он выражал интерес, доброту, сочувствие и одобрение. В течение многих сеансов, длившихся несколько месяцев, та же самая процедура повторялась последовательно в разные периоды ее детства. Наконец, когда у этой женщины в бессознательном было уже достаточно воспоминаний о добром человеке, чтобы создать положительную ролевую модель, она больше не боялась оказаться плохой матерью.
    Хотя вариант этого подхода, предложенный Маданес, не требует транса и опирается на поиск существующих ролевых моделей, а не на создание новой, идея в сущности та же самая: создать прочную основу для доброго и благожелательного поведения в настоящем.

    Предписание симптома.

    Предписание симптома было первой парадоксальной стратегией, описанной в литературе. Если человек пришел на терапию, чтобы избавиться от симптома, терапевт просит его еще больше переживать симптом. Например, если у него болит живот, его просят усилить эту боль, иметь ее в определенное время, в определенном месте и т.п. Естественное продолжение этой стратегии - когда родитель предписывает симптом ребенку. Если симптом ребенка - истерики, отец предписывает ему закатывать истерики под его наблюдением несколько раз в день, чтобы это стало такой же обязанностью как уроки.
    Другой вариант этой стратегии - предписать где, когда и как будет проявляться симптом. Мужчине с депрессией предписывают встать рано утром, сесть в определенное кресло и пребывать в депрессии. Эта стратегия особенно полезна для супругов, которые часто ссорятся. Им предписывают встречаться в определенной комнате их квартиры каждый день в определенное время. В течение семи минут они смотрят друг другу в глаза, и один из них жалуется, критикует, высказывает все свои претензии и неудовлетворенность. Через семь минут другой говорит ему только: "Я извиняюсь, милый", - и больше ничего. Затем приходит очередь другого жаловаться, а первый говорит только: "Я извиняюсь, милая". Супругам не разрешается жаловаться или критиковать друг друга в другое время. Терапевт может объяснить, что это делается для улучшения коммуникации, хотя на самом деле он блокирует отрицательную последовательность в коммуникации.
    Другой способ блокировать отрицательную последовательность - это написать для клиента речь, чтобы он повторил ее в точности в определенной ситуации, таким образом коммуникация будет предсказуемой и положительной. Речь или диалог можно предписать супругам, брату и сестре, или родителям и детям. Терапевт может проинструктировать супругов, как общаться друг с другом, чтобы почувствовать удовлетворение и прервать старый шаблон. Большинство людей просто хотят слышать от другого человека: "Спасибо, милый" или "Я извиняюсь". Когда эти фразы повторяются достаточно часто, большинство супругов отмечают хорошую коммуникацию и улучшение взаимоотношений. Когда человек слышит: "Я извиняюсь" или "Спасибо", он чувствует, что другой его понимает.
    Можно написать речь для родителей, чтобы помочь им справиться с отвратительным поведением подростка. Например, когда он говорит что-то грубое или саркастическое, родители отвечают: "Я знаю, что ты меня любишь, дорогой, не нужно это делать с такой страстью". Подростку трудно играть свою обычную роль, если родители отказываются играть свои обычные роли.
    Заранее написанная речь или диалог прерывает шаблоны и не дает бесплодным последовательностям взаимодействий превращаться в эскалацию враждебности. Большинство людей верят, что открытая коммуникация, выражение своих мыслей и чувств улучшит их отношения. Однако, что и как мы говорим тоже влияет на взаимоотношения. Когда люди говорят что-то положительное даже по просьбе терапевта, они начинают лучше себя чувствовать и взаимоотношения улучшаются. Другой пример этого явления - когда терапевт просит ссорящихся супругов держаться за руки во время сеанса. Очень трудно ссориться с человеком или чувствовать ненависть к нему, когда держишь его за руку. Физический контакт меняет чувства и атмосферу на сеансе.
    Другой вариант предписания симптома - это удерживать клиентов от изменений. Это может быть эффективной стратегией, когда клиенты кажутся более заинтересованы в том, чтобы контролировать терапевтическое взаимодействие, чем в решении своей проблемы. Клиент этого типа хочет задавать вопросы терапевту, а не отвечать на его вопросы. Стратегия терапевта в этом случае - сказать, что он мог бы решить проблему, но может быть лучше этого не делать, так как последствия решения проблемы могут быть нежелательными. Например, если бы клиентка решила свою проблему, она могла бы стать успешнее своей матери; для многих женщин такое трудно выдержать. Или может быть муж воспримет ее успех как угрозу, и поэтому брак окажется в опасности. Все возможные отрицательные последствия решения проблемы должны быть разумными и по крайней мере частично верными или правдоподобными. Хотя терапевт уважительно выражает сомнение, его предположения несколько оскорбительны. Когда подобные разговоры продолжаются сеанс за сеансом и клиенты чувствуют достаточное раздражение, они начинают сами решать проблемы, чтобы доказать, что терапевт был неправ, что они способны выдержать последствия успеха.
    Пара лесбиянок, изучающих психотерапию, обратилась к Маданес. Они объяснили, что в этот же самый день они идут еще к двум терапевтам, а затем решат, кого из них предпочесть. Симптомом были приступы тревоги у одной из них и ужасные страхи, так что она почти не могла выходить из дома. Она также боялась одиночества и темноты. Единственная стратегия Маданес состояла в том, чтобы разговаривать с ними о возможных последствиях решения проблемы. Например, Маданес предположила, что тревога и страхи - это типичный женский симптом, особенно в этом случае, поскольку самый большой страх для молодой женщины - это страх изнасилования. Если бы она отказалась от симптома, она бы отказалась от последнего признака традиционной женской позиции. Это могло бы означать, что она полностью приняла лесбийскую позицию, и что об этом может подумать ее мать? Молодую женщину очень раздражало предположение, что симптом имеет какое-то отношение к ее матери или к вопросу о ее женственности. Терапевт сказала, что может быть это не имеет отношения к ее матери. Может быть это бы расстроило ее отца. Или может быть эти две женщины расстались бы, потому что одна из них уже не была бы сильной и нормальной, а другая - слабой и сумасшедшей.
    Маданес заверила обеих, что она не предсказывает все эти события; она лишь беспокоится, что они могут произойти. Она была уверена, что сможет решить их проблему, но сомневалась, стоит ли это делать, поскольку последствия ее решения могут быть хуже самой проблемы. Женщины убеждали ее, что это не так и что они действительно хотят решить проблему. Маданес выдвинула предположение, что если тревога и страхи исчезнут, то эта молодая женщина станет более успешным терапевтом, чем ее подруга и конкуренция между ними станет невыносимой.
    Основная идея этой стратегии в том, что все предложенные возможные последствия вызывают досаду и раздражение, но в них есть доля истины. В этом случае, чем больше Маданес выражала нежелание решать проблему, тем больше эти женщины настаивали на терапии. После четырех сеансов, проведенных в таком стиле, когда фокус внимания был исключительно на возможных последствиях решения проблемы, страхи и тревога исчезли. Маданес извинилась за то, что не смогла оказаться более полезной, и вела себя так, как будто ее озадачило внезапное решение проблемы.

    Предписание символического действия.

    Когда симптомом является навязчивое, саморазрушительное поведение, эффективной стратегией будет предписать человеку выполнять определенное действие, символизирующее саморазрушительное поведение, но не имеющее отрицательных последствий. Саморазрушительное поведение обычно является попыткой наказать того, кто не дает достаточно любви и внимания. Чтобы подстроиться к этому намерению, символическое поведение тоже до какой-то степени неприятно для того, кого человек символически наказывает. Эта стратегия подходит для таких симптомов, как булимия или когда люди компульсивно вырывают у себя волосы или втыкают в себя иголки.
    В случае булимии, например, терапевт дает членам семьи указание покупать ту еду, которой клиент предпочитает объедаться (например, печенье, мороженое, картофель фри, жареную курицу, кока-колу и т.д.). Затем, под наблюдением членов семьи, клиент выкладывает еду в большой тазик, перемешивает все руками, разминает все пальцами в течение десяти или пятнадцати минут, символизируя процесс пищеварения в желудке. Когда он закончит, он должен выбросить все это в унитаз. Если унитаз засорится, только тот человек, которого клиент больше всего любит и на которого он больше всего обижается, имеет право прочистить унитаз. Предписанное поведение не только символизирует то, что человек с булимией делает с собой, но и символизирует испытание для его семьи.
    Другой способ предписания символических действий - это описать в метафоре ситуацию, параллельную ситуации клиента, хотя подробности в метафоре отличаются от ситуации клиента, структура и паттерны взаимодействия подобны. Поскольку сознание больше всего внимания обращает на подробности, в то время как бессознательное в основном функционирует на уровне структуры и паттерна, использование метафор обычно вызывает более активное участие бессознательного и уменьшает помехи сознания.
    Эриксон часто рассказывал истории, которые были до какой-то степени параллельны ситуации клиента, так что клиент мог найти (на бессознательном уровне) решение своих проблем. Терапевт может не только предложить решение в метафоре, но и предложить клиенту самому найти решение в рамках метафоры. Тогда клиент на бессознательном уровне приложит это решение к своей ситуации.
    Например, супруги яростно ссорились из-за денег. Они не могли договориться по поводу того, как разделить власть и ответственность. Оба они имели степень доктора социологии, и оба работали консультантами в разных общественных организациях. Поскольку и муж, и жена были специалистами по решению межличностных проблем в организациях, терапевт дал каждому из них воображаемую проблему для решения. В каждой метафоре проблемы общественных организаций были похожи по форме или структуре на проблему клиентов: неясная иерархия, конфликты между директорами, угрозы уйти из организации и т.п. На следующем сеансе, прочитав решения проблем в метафорической ситуации, они смогли найти решения своих собственных проблем. Например, жена начала поощрять положительное поведение мужа поддерживающими и одобрительными комментариями; решив супружеские проблемы, они начали встречаться вне дома в разных местах, где была приятная обстановка; муж начал четко и ясно объяснять, чего он хочет.
    С помощью метафоры терапевт может не только вызвать бессознательные ресурсы клиента, но и передать свое понимание ситуации клиента. Например, очень строптивый 12-летний мальчик пришел на терапию вместе с мамой. Поведение матери по отношению к мальчику вызывало раздражение и неприязнь; мальчик плохо учился в школе, хотя IQ у него был равен 150. Терапевт (Маданес) рассказала мальчику историю и попросила его подумать о возможных окончаниях: "Был такой завод по производству компьютеров, где компьютеры собирали на конвейере. Однажды двое рабочих по каким-то причинам отвлеклись, и собрали один особенный компьютер, он работал по-другому. Этот компьютер оказался первым компьютером, который на самом деле способен был мыслить. Но никто этого не знал. И еще хуже то, что он сам не мог дать понять, что он сам может мыслить, если человек неправильно им управлял. Так что вот он стоит на полке магазина с другими компьютерами, ждет, пока его кто-нибудь купит. И все думали, что он обычный компьютер, но на самом деле он был другой. Так что он надеялся, что его купит тот, кто будет правильно им управлять, чтобы он мог продемонстрировать свою способность мыслить". Мальчик должен был закончить историю.
    На следующем сеансе мальчик и терапевт обсуждали разные варианты окончаний. Очевидно мальчик почувствовал, хотя и не сказал этого прямо, что терапевт понял его ситуацию. Метафора была также полезна и для мамы, которая лучше начала понимать мальчика и вести себя с ним более доброжелательно.

    Предписание притворного проявления симптома.

    Боль в животе может служить ребенку средством привлечения внимания родителей. Муж может впасть в депрессию, чтобы жена его утешала. В этом случае симптом служит для получения любви. В качестве первого шага психотерапии, терапевт может создать ситуацию, где ребенок притворяется, что у него болит живот, а родители заботятся о нем так, как будто у него действительно болит живот. Терапевт может предписать, чтобы муж с депрессией притворялся, что он в депрессии, а жена заботилась о нем, как будто он действительно в депрессии. Когда преимущества достигаются с помощью притворства, настоящий симптом уже не нужен.

    Потребность любить и опекать.

    Краткое описание.

    В третьей категории трудности являются результатом излишней потребности любить и опекать других людей. Желание любить и опекать может заставить человека проявить свои лучшие качества: сочувствие, самоотверженность, великодушие и доброту. Однако когда это делается неподходящим способом и не достигает успеха, это может привести к навязчивости, собственничеству, доминированию и насилию. Вмешательство в дела других людей и насилие часто оправдывается тем, что это делается во имя любви. Родитель, наказывающий ребенка "ему на пользу", супруг, доминирующий, чтобы опекать, учитель, критикующий с целью просвещения: все это примеры любви, которая может привести к физическому или эмоциональному насилию. Член семьи, пребывающий в отчаянии, потому что он бессилен позаботиться о любимом, использует непрямые и симптоматические средства "заботы". Ребенок отвлекает родителя от его проблем, развивая беспричинные страхи или безжалостно нападая на окружающих. Это вызывает озабоченность у родителя, и он может временно забыть о своих проблемах, чтобы справиться с проблемами ребенка. Давая родителю передышку, ребенок любит и защищает его, но эта "любовь" требует, чтобы ребенок жертвовал своими собственными желаниями, достижениями и ощущением полноты жизни. Такой способ выражения любви обычно является принудительной манипуляцией.
    Главная эмоция членов семьи, попавших в этот шаблон взаимодействия, - это отчаяние. Терапевт должен изменить, кто и как в этой семье любит и опекает других. Когда это необходимо, терапевт должен вызвать желание раскаяться за насилие, явившееся патологической попыткой выразить любовь.

    Типичные симптомы:

  • Угрозы и попытки самоубийства;

  • Оскорбление и пренебрежение;

  • Вина;

  • Навязчивость;

  • Припадки гнева;

  • Нарушения мышления.

  • Способы решения:

  • Воссоединить членов семьи;

  • Сменить помощника;

  • Дать власть детям, чтобы они помогли родителям уместным способом;

  • Ориентировать людей на будущее и предписать хорошие поступки для возмещения причиненного вреда.


  • В первой категории людьми движет потребность доминировать, во второй - потребность быть любимым. Третья категория представляет собой континуум. Одна из крайностей - это излишняя потребность любить и опекать, которая может привести к навязчивости, собственничеству, доминированию и насилию. В середине этого континуума, желание любить и опекать может заставить человека проявить свои лучшие качества: сочувствие, великодушие и доброту. Другая крайность - это недостаток или отсутствие желания любить и опекать, что приводит к равнодушию и пренебрежению. Терапевт должен помочь человеку почувствовать сострадание, великодушие и доброту. Иногда терапевт должен воссоединить семью.
    В семье, где у человека есть такой симптом, коммуникация часто сосредоточена на темах смерти, безнадежности, изнеможения, потери контроля и вины. Характерно, что когда один член семьи расстраивается, человек с симптомом хочет умереть. Члены семьи общаются с помощью метафор заключения, ловушки и потери свободы. Некоторые из них чувствуют, что они потеряли контроль над своими мыслями и своей жизнью, поскольку их действия означают жизнь или смерть для других членов семьи. Некоторые члены семьи соперничают друг с другом за роль "самого виноватого" или "причинившего себе наибольший вред", в то время как другие члены семьи идеализируются, они воспринимаются как добрые и достойные любви и опеки.
    Терапевт должен ввести метафоры единства, любви, удовольствия, игры и радости. Часто терапевт предписывает членам семьи поменяться ролями, чтобы тот, кому помогали, встал на место помощника и наоборот.
    Например, члены семьи разыгрывают сцену, в которой родители беспомощны, и дети им помогают. Любовь перенаправляется и принимается. Дети утешают родителей и дают им советы, надежда заменяет отчаяние. Члены семьи, чье поведение не поддавалось контролю или было суицидальным, обретают самоконтроль по мере того, как они дают советы другим и помогают им в ходе этой сцены.

    Воссоединение членов семьи.

    Когда симптом связан с болью из-за оторванности, недоступности любимого (эта оторванность или недоступность может ощущаться даже когда члены семьи живут под одной крышей), задача терапевта залечить старые раны, чтобы в оторванности больше не было необходимости. Если родители и дети стали чужими друг другу, особенно мать и ребенок, вне зависимости от их возраста и симптома, терапевт должен предположить, что симптом может быть связан с отчуждением. Если это так, то главная роль терапии - это снова соединить членов семьи.
    Например, женщина обратилась за терапией по поводу приступов тревоги и паники. Она считала, что симптомы имеют отношение к конфликтам с ее любовником. В то же время у нее было трое взрослых сыновей, которые исчезли из ее жизни, не писали ей и не звонили. Она даже не знала, живы ли они. Терапевт помог ей найти сыновей, связавшись с ее бывшим мужем, друзьями, родственниками и полицией. Затем терапевт организовал примирение семьи, когда все собрались в доме матери и возобновили свое общение. Приступы тревоги прекратились, и для сыновей это тоже оказалось полезно.
    Иногда родителя хотят буквально или эмоционально изгнать детей из дома. В таких случаях, терапевт должен вначале удержать родителей от изгнания детей, обучив их контролировать поведение детей, так чтобы в изгнании не было необходимости. Терапевт должен понимать, что желание родителей изгнать ребенка не является несовместимым с желанием любить и опекать его. Если у родителей очень низкая самооценка, то недостаток уверенности в своей способности справиться с ситуацией и в любви к детям, может заставить их отдать детей кому-то другому, кто, по мнению родителей, лучше сможет воспитать их детей.
    Иногда один супруг любит другого и хочет спасти брак, а другой отказывается придти на терапию, несмотря на свои претензии к первому супругу. В таких случая лучшей стратегией может быть дать первому супругу четкие, подробные инструкции по поводу того, как привлечь второго супруга, как понять его, как уважать его свободу, как дать ему такую любовь, какой он хочет и т.п. Точно также, иногда необходимо дать четкие и подробные инструкции родителю о том, как справиться с поведением ребенка, или ребенку о том, как проявить терпимость, сочувствие и поддержку по отношению к родителю.
    В крайней ситуации, когда человек угрожал самоубийством или совершил попытку самоубийства, можно избежать госпитализации, организовав родственников на 24-часовое домашнее наблюдение. Все опасные предметы, такие как ножи, ножницы, сильнодействующие лекарства и т.п. убираются из дома, и родственники по очереди сидят с этим человеком, чтобы он не мог причинить себе вред. Тронутый всей этой любовью, заботой и самопожертвованием, этот человек в конце концов откажется от угрозы самоубийства. Родственников учат, как выражать любовь и доброту. Даже если, несмотря на угрозы, у человека не было намерения совершать самоубийство, наблюдение с целью предотвращения самоубийства полезно, потому что это до такой степени ограничивает его свободу, что он изменит свое поведение.
    Этот подход будет эффективен только в тех случаях, когда члены семьи искренне хотят, чтобы человек жил. Если они в тайне желают его смерти, следует найти другой подход. Также не рекомендуется при применении этой процедуры ставить одного супруга выше другого. Поскольку угроза самоубийства может быть попыткой освободиться от неудачного брака, наблюдение с целью предотвращения самоубийства может усилить ощущение навязчивости и подчинения, и поэтому увеличить риск насилия. Когда взрослый человек угрожает самоубийством, состоит ли он в браке или нет, лучше использовать для наблюдения с целью предотвращения самоубийства членов его родительской семьи, а не супруга или партнера.
    Когда люди находятся в отчаянии, потому что они не могут позаботиться друг о друге, терапевт должен сначала удержать их от нанесения вреда себе или другим, а затем воссоединить членов семьи.

    Смена помощника.

    Часто симптом предназначен для того, чтобы помочь кому-то другому. Например, дочь депрессивной матери может совершить попытку самоубийства. Тогда мать вынуждена выйти из депрессии, чтобы помочь дочери. В таком случае, терапевт может дать матери предписание притворяться, что она в депрессии, а дочери предписать, чтобы она притворялась, как будто она помогает матери теми способами, которые уместны для ее возраста. Например, когда мама притворяется, что она в депрессии, дочь может ее обнять и сказать: "Не волнуйся, мама, все будет в порядке", - или дочь может поиграть с ней в какую-нибудь игру, либо уложить ее в постель, принести горячий чай и сказать: "Мама, я люблю тебя".
    Если мать скрытым образом просила дочь о помощи, и симптом дочери был бессознательной реакцией на эту "просьбу", то сыграв роли, предписанные терапевтом, они делают это взаимодействие явным и не угрожающим, и дочь может помочь матери уместными, неразрушительными способами.
    Другая стратегия - это передать симптом другому члену семьи. Когда поведение одного из детей беспокоит и раздражает родителей, а другие дети ведут себя хорошо, терапевт может сказать семье, что это несправедливо. Почему только один ребенок должен быть "плохим" и получать все внимание? Терапевт может указать, что это только справедливо, чтобы дети по очереди "портили жизнь" родителей, так же как они соблюдают очередность в других делах. Терапевт взывает к чувству справедливости братьев и сестер и их любви друг к другу. Когда "плохой" ребенок может вести себя хорошо, потому что теперь его "хороший" брат (или сестра) плохо себя ведет, очевидно, что проблема не в ребенке, а в семейной системе. Следующий шаг - изменить систему, оказав родителям помощь в улучшении их отношений.

    Дать детям власть, чтобы они помогли родителям.

    Эта стратегия полезна, когда родители не опекают своих детей. Родители могут вести себя некомпетентно или беспомощно, они могут быть физически больными или иметь зависимость от наркотиков и алкоголя, они могут оскорблять детей и пренебрегать своими родительскими обязанностями. Поскольку терапевт знает из своего опыта, что родители в таких случаях скорее всего не выполнят его предписаний на первой стадии терапии, он ничего от них не требует. Вместо этого он дает власть детям; их делают ответственными за счастье родителей. Терапевт спрашивает детей: "Как родители могли бы организовать свою жизнь, чтобы они стали счастливее? Может быть им стоит чаще ходить в кино или рестораны? Или они могли бы съездить куда-нибудь на выходные, либо поужинать при свечах у себя дома?" А дети могли бы приготовить еду и накрыть стол для этого ужина. Терапевт побуждает детей давать конкретные предложения, например, какой фильм им стоит посмотреть или куда конкретно им стоит пойти. Детей можно сделать ответственными за заботу о самих себе, за обучение родителей тому, как им вести себя друг с другом, чтобы они были счастливее, за выполнение хозяйственных обязанностей или за организацию досуга семьи.
    Все это делается в виде игры и соответственно возрасту и жизненному опыту детей, чтобы они не оказались перегруженными. Когда эта стратегия используется умело, это облегчение для детей, так как они могут открыто выражать свою любовь и заботиться о родителях. Конечно, дети на самом деле не стоят во главе. Этот способ организации семейного взаимодействия больше фантазия, чем реальность. Однако детское выражение любви глубоко трогает родителей и они в ответ тоже начинают выражать любовь, исправляют иерархию и берут на себя ответственность за себя и за детей.
    Может показаться, что полагаться на детей, чтобы спасти родителей, - это непосильная задача, но в действительности дети уже находятся в такой ситуации. Терапевт просто дает детям шанс помогать более открыто и эффективно и меньше жертвовать собой. Признание и благодарность за помощь родителям приносят детям огромное удовлетворение.
    Стратегический терапевт предпочитает опираться на ресурсы внутри семьи, а не на вмешательство учреждений социального контроля. Это означает, что существует ограниченное количество возможностей: родители могут помогать детям, родители могут помогать друг другу, дети могут помогать друг другу, бабушка и дедушка или другие родственники могут помогать родителям или детям, и, наконец, дети могут помогать родителям. Когда нет возможности привлечь родственников, и родители ведут себя некомпетентно или беспомощно, дети - самые здоровые члены семьи, так что терапевт вмешивается в систему через них.

    Хорошие поступки и ориентация на будущее.

    Иногда люди приходят к терапевту с чувствами подавленности, никчемности и вины. Они помешаны на своих неудачах и отсутствии смысла жизни. Вместо того, чтобы с ними спорить, терапевт может согласиться с их представлениями и использовать их: поскольку они сами не особенно важны, они могут с тем же успехом помочь другим. Если они виноваты, потому что причинили кому-то вред, они могут выбрать группу людей, имеющих к этому какое-то отношение, и совершать анонимные хорошие поступки по отношению к ним. Например, если участника Чеченской войны преследуют воспоминания о злодеяниях, совершенных им самим или другими на его глазах, то ему можно предписать помогать организациям, оказывающим помощь сиротам из этого региона. Военачальнику, находящемуся в депрессии и преследуемому виной за то, что его ошибка стоила жизни его солдатам, можно предписать компенсировать ущерб, пожертвовав деньги в пользу вдов и детей погибших солдат. Предпочтительно, чтобы хороший поступок был анонимным, тогда человек будет знать, что он делал это не ради награды или признания. Совершая хорошие поступки, он постепенно повышает свою самооценку, и жизнь приобретает смысл.
    Маданес использовала эту стратегию, когда молодые супруги, высокообразованные, с хорошей карьерой, привели свою пятилетнюю дочь на терапию. Воспитатели в детском саду жаловались, что она жестоко обращается с другими детьми. Маданес заметила, что родители, которые находились в процессе развода, жестоко обращались друг с другом. Родителям предписали показывать дочери такое поведение, какого они хотели бы от нее. Чтобы это сделать, каждому родителю нужно было один раз в день совершить анонимный хороший поступок на глазах у ребенка. Например, родитель мог помочь беспризорному животному, оставить подарок у дверей бедной семьи или совершить анонимный хороший поступок по отношению к кому-нибудь из семьи. В то время как родители совершали хорошие поступки, ребенок становился жизнерадостнее и добрее, да и сами родители тоже. Когда терапия закончилась, родители решили не разводиться.
    Таким образом, этот подход часто бывает продуктивен, когда люди подавлены виной. Его также можно использовать, чтобы улучшить отношения и показать пример другим. Также как воскрешение в памяти положительных моментов может напомнить супругам об их прежней любви и хороших намерениях по отношению друг к другу, ориентация на будущее тоже может быть полезна. Терапевт выдвигает предположение, что о сегодняшних трудностях даже никто и не вспомнит через 10 или 20 лет. Однако, любая пара способна создать хорошие воспоминания о любви, заботе, играх и юморе, которые можно будет вспомнить через много лет. Терапевт просит клиентов запланировать и создать хорошие воспоминания. Особое торжество или пикник, необычные или запоминающиеся события, приятные встречи с друзьями - все это может вызвать хорошие чувства и улучшить взаимоотношения.
    Это хорошая стратегия для семей, особенно для супругов, которые приходят к терапевту с жалобами, скандалами, ссорами по поводу каждой неприятной, скучной, обыденной подробности их жизни. Они пререкаются по поводу того, кто помыл или не помыл посуду, ссорятся из-за того, кто должен убирать за собакой, кто вынесет мусор, кто наведет порядок на балконе.
    Сначала терапевт спрашивает супругов о лучших моментах в их жизни, например, о периоде ухаживания, о медовом месяце. С помощью терапевта даже самые желчные супруги находят замечательные воспоминания. Терапевт указывает, что также, как тривиальные проблемы и ссоры из прошлого давно забыты, через десять лет они не вспомнят, кто вынес мусор или навел порядок на балконе. Запоминается только что-то особенное, уникальное, необычное. Поэтому терапевт предписывает супругам в течение недели сделать что-то замечательное, что запомнится на десять или даже двадцать лет.
    Маданес была супервизором в работе с супругами среднего возраста, находящимися на грани развода. У жены был лишний вес, диабет и она выпивала по пол-литра водки в день. Муж был грубый и враждебный с взрывным характером, мог иногда разбить о стену тарелку с едой. Они яростно спорили в течение нескольких сеансов без особого прогресса. Наконец терапевт попросил их вспомнить некоторые из самых лучших воспоминаний об их совместной жизни, может быть из отдаленного прошлого, когда они только познакомились. Супруги не могли вспомнить ни одного приятного воспоминания. Терапевт настаивал, что должны быть какие-то радостные моменты, может быть во время медового месяца или рождения их первого ребенка.
    Постепенно супруги начали вспоминать. Муж рассказал, что в медовый месяц они ездили во Флориду, туда, где дрессировали дельфинов. Однажды он пошел один к бассейну с дельфинами и запомнил сигналы, которые тренер подавал во время представления. На следующее утро он повел жену на прогулку к бассейну, подал сигнал, дельфины появились из воды, и показали представление только для нее. Жена с нежностью смотрела на мужа, пока он рассказывал эту историю. Они смогли вспомнить еще несколько хороших моментов из их жизни и атмосфера в кабинете заметно изменилась. Терапевт сказал им, что в следующие две недели он хочет, чтобы они сделали только одну вещь: устроили нечто такое же замечательное, как и случай с дельфинами, чтобы это запомнилось им на следующие десять лет.
    В этот день в первый раз за зиму прошел сильный снегопад. Когда они вышли с сеанса, муж слепил огромного снеговика прямо перед входом в Институт семейной терапии. Супруги начали создавать запоминающиеся воспоминания, и в течение двух месяцев их единственным предписанием было создавать положительные воспоминания. Терапевт не говорил об их супружеских проблемах или о болезни жены. Терапия продолжалась менее трех месяцев. Здоровье жены значительно улучшилось; она бросила пить и начала сбрасывать вес, хотя терапевт никогда об этом не упоминал. Муж стал мягче и добрее по отношению к ней.

    Проявление жестокости.

    Краткое описание.

    Поскольку в четвертой категории поведение членов семьи причиняло сильную боль и большой вред, вдобавок к изменению причиняющего вред поведения, члены семьи должны научиться раскаиваться и прощать друг друга. Когда члены семьи причиняли ужасные страдания друг другу или другим людям, когда они пострадали от несправедливости и насилия, для взаимодействия характерны горе, враждебность, ложь, скрытность, обман, самообвинения, изоляция и разобщенность.
    Главная эмоция - это стыд за то, что человек сделал сам или не смог удержать другого от совершения этих действий или оттого, что он не может простить другого. Жертву часто считают виноватой; терапевт должен это изменить. По мере того, как терапевт проясняет, кто сделал что и по отношению к кому, желание избежать ответственности и обвинений должно быть преобразовано в сострадание и чувство единства с другими членами семьи.
    В таких семьях редко бывает открытая коммуникация, в них преобладает скрытность. Страх еще большего стыда мешает открытости и допускает существование неуместных коалиций, инцеста и оскорблений. Члены семьи ведут себя как хищники и жертвы. Терапевт должен преобразовать невежество и бессовестность в сочувствие, ответственность, а затем в духовность, единство и сострадание. Члены семьи переходят от оскорблений к раскаянию, возмещению ущерба и защите других людей. Скрытность и лицемерие сменяются ответственностью, искренностью и открытой коммуникацией.

    Типичные симптомы:

  • Инцест;

  • Сексуальные преступления;

  • Садистские действия.

  • Способы решения:

  • Создать положительную атмосферу;

  • Найти защитников для жертвы;

  • Вызвать раскаяние, прощение, сострадание и чувство единства с другими;

  • 16 шагов Маданес.

  • Создание положительной атмосферы.

    Часто терапевту приходится помогать людям перейти от их ужасной ситуации к более высокому уровню жизни. Это включает в себя улучшение качества жизни клиентов и создание атмосферы надежды. Терапевт должен улучшить коммуникацию внутри семьи, помочь членам семьи прямо просить о том, что они хотят и говорить, что им не нравится. Члены семьи должны научиться давать и получать любовь.
    Полезно напомнить клиентам, что они пришли на терапию, потому что они стремятся к лучшей жизни. Если на терапию их направил суд, то терапевт подчеркивает, что они могут использовать эту возможность, чтобы улучшить свою жизнь. Терапевт может объяснить, что они пришли на терапию, потому что они любят друг друга и хотят улучшить взаимоотношения. Терапевт обращается к положительным аспектам личности клиентов, чтобы перевести взаимодействия с уровня стыда и враждебности на уровень, где повышается самооценка и возможно неэгоистическое поведение.

    Поиск защитников.

    В серьезных случаях сексуальных преступлений, жестокого обращения и пренебрежения родительскими обязанностями само существование семьи находится под угрозой. Чтобы сохранить семью, терапевт находит сильных ответственных людей среди родственников, друзей и знакомых, чтобы они наблюдали за этой семьей и руководили ей, таким образом снижается потребность во вмешательстве полиции или психиатров. Например, если отец совратил девочку-подростка или жестоко обращался с ней, ответственный дядя или бабушка могут быть поставлены наблюдать за семьей, чтобы убедиться, что этого больше не повторится.
    Найти защитника полезно не только в случае совращения, жестокого обращения или пренебрежения родительскими обязанностями, но и в тех случаях, когда родители обременены физическими заболеваниями, эмоциональными или финансовыми проблемами. Этот подход также рекомендуется, когда в семье много проблем, много детей или когда семья неполная. Терапевт вместе с родителем или родителями находит "крестную мать" или "крестного отца" для каждого ребенка. Это может быть сделано вне зависимости от того, верующая это семья или нет. Крестных родителей можно найти среди родственников, друзей семьи или других ответственных людей. Они будут обеспечивать эмоциональное и духовное руководство крестником, они будут его выслушивать, давать ему советы и, когда это необходимо, помогать контролировать его поведение. Крестный отец может помогать в учебе или в поиске работы; иногда он может помочь ребенку материально. Ребенок отвечает за свое поведение перед крестным, и крестный сотрудничает с родителем или родителями, чтобы они действовали согласованно. А терапевт консультирует их всех.
    Таким образом, терапевт создает подгруппы внутри семьи. Терапевт встречается с крестным и ребенком отдельно, а иногда вместе с родителями. Таким образом, ответственность распределена между несколькими взрослыми. А если терапия не достигнет успеха, то терапевт может привлечь еще больше людей. Чем больше людей вовлечено в терапию, тем больше возможных решений, это каждый раз новая иерархия и новая ситуация. Терапевт и члены семьи получают новую информацию и новый взгляд на вещи. Терапевт работает с "племенем", которое он создал, вместо того, чтобы ограничиваться родителями.
    Каждый раз, когда новые люди включаются в процесс терапии - бабушки и дедушки, дяди, тети, другие родственники, друзья или другие ответственные люди - терапевт хвалит родителей за обогащение жизни ребенка за счет этого нового положительного влияния. Важно, чтобы родители воспринимали привлечение других людей как свидетельство своей заботы о ребенке, а не как свидетельство своей некомпетентности как родителей. Таким образом, повышается самооценка и проявляется уважение к иерархии.
    Плохое обращение или отвержение детей может принимать разные формы. Оно может быть явным, как в случаях избиения и т.п., или скрытым, когда его не так легко обнаружить, как в случае эмоциональных нападок: постоянная критика, излишняя требовательность, отрицательные и оскорбительные интерпретации поведения и намерений ребенка. Терапевт должен помочь родителям и детям относится друг к другу с любовью и пониманием. Если родители отвергают ребенка, который плохо себя ведет, терапевт должен изменить ситуацию, чтобы родителям было выгоднее контролировать ребенка, чем изгонять его. В тех случаях, когда нельзя привлечь родственников, друзей или других ответственных людей, терапевт должен найти другие способы помощи семье. Иногда можно использовать деньги как способ влияния на поведение.
    В одном таком случае мать жестоко избивала своего десятилетнего сына. Ее сожитель тоже бил его. Мальчик несколько раз попадал в больницу. Предыдущие попытки вмешательства со стороны терапевтов и социальных работников оканчивались неудачей. Мать сказала, что когда она бьет своего сына, она как будто находится вне своего тела: она видит, как она бьет сына, но не может контролировать свое поведение. После нескольких сеансов, когда все попытки улучшить отношения оказались безуспешными, терапевт из Института семейной терапии сказал матери, что они настолько обеспокоены, что решили платить ей десять долларов в день, если ни она, ни ее сожитель, не будут бить ребенка. Поскольку это была бедная семья, этот контракт почти вдвое увеличивал их доход. Она будет получать семьдесят долларов раз в неделю во время сеанса терапии, но если мальчика хотя бы один раз ударят в течение недели, она потеряет все эти деньги. Чтобы уменьшить вероятность провокаций, мальчик получал один доллар за каждый день, когда мама его не била. Он получал семь долларов в неделю, но если его мать (или ее сожитель) хоть раз за эту неделю ударили его, то он терял всю его сумму. Контракт действовал в течение трех месяцев; мальчика больше ни разу не били. Мать узнала, что она может контролировать свое поведение (и ее сожитель тоже). Ее отношения с сыном улучшились, и она начала улучшать свою жизнь.
    В некоторых случая терапевт может временно ввести бабушку, дедушку или другого родственника в семью, чтобы предотвратить насилие. Часто для этого бывает достаточно даже самого присутствия этого человека в качестве свидетеля. Однако иногда насилие в семье принимает настолько крайние и распространенные формы, что наилучшим вариантом для терапевта является отделить жену от мужа или ребенка от родителей. Это всегда крайняя отчаянная мера, когда терапевт не видит другого способа защитить человека от физического насилия. Это отделение может быть временным, если терапевт сможет разрешить конфликт. В самых крайних случаях, может быть необходимо вмешательство суда, чтобы предотвратить дальнейшие контакты. Однако терапевт продолжает, при любой возможности, вовлекать родственников в этот процесс. Если необходимо отделить мужа от жены, ей лучше всего переехать к своим родителям или близким друзьям. Если необходимо отделить родителя от ребенка, предпочтительно поселить в другое место родителя, а ребенка оставить дома. В любом случае, всегда лучше, если ребенок живет с любящей бабушкой или тетей, а не в детском учреждении.

    16 шагов Маданес в случае инцеста или других сексуальных преступлений:

    1. Собрать всю семью, открыто и честно обсудить, что произошло, когда, где, с кем, каким образом;
    2. Терапевт спрашивает каждого члена семьи (начиная с обидчика), почему инцест (или другое сексуальное преступление, садистское действие) - это плохо (запрещено);
    3. Терапевт соглашается с доводами семьи и затем объясняет самую главную причину: так действовать неправильно (запрещено), потому что это причиняет духовную боль (сердечную боль) жертве (сексуальность и духовность взаимосвязаны);
    4. Терапевт говорит, что действия обидчика причинили боль и ему самому и проявляет сочувствие к нему;
    5. Открытое обсуждение других случаев сексуальных преступлений в семье, которое было совершено по отношению к обидчику, а может быть это произошло в другом поколении (редко бывает, что только один обидчик и одна жертва); терапевт проявляет сочувствие;
    6. Терапевт объясняет, что обидчик причинил духовную боль не только жертве и самому себе, но и матери и другим членам семьи;
    7. Терапевт предлагает обидчику встать на колени перед жертвой и выразить свое сожаление и раскаяние в том, что он сделал (все, кто находится в комнате должны подтвердить, что он на самом деле искренне раскаивается); если обидчик отказывается, терапевт объясняет, что терапия не может продолжаться дальше;
    8. Терапевт просит всех остальных членов семьи встать на колени перед жертвой и выразить раскаяние и сожаление за то, что они ее не защитили (жертва уходит с сеанса, зная, что ее не обвинят и не накажут - она даже не обязана прощать);
    9. Терапевт помогает родителям договориться о последствиях, если обидчик когда-либо повторит свое поведение; терапевт настаивает на жестких мерах, даже на изгнание из семьи;
    10. Терапевт работает с жертвой индивидуально (то, что произошло - ужасно, но это лишь небольшая часть ее жизни; теперь это позади и она может ориентироваться на положительное);
    11. Терапевт находит защитника (родственника, но не мать);
    12. Терапевт помогает родителям придумать способ компенсации (т.е. долгосрочную жертву в пользу пострадавшей);
    13. Терапевт помогает обидчику начать ориентироваться на нормальную деятельность и жизнь;
    14. Восстановление любви и единства в семье (родители обидчика вспоминают каким он был в раннем детстве);
    15. Обидчик учится быть защитником для семьи;
    16. Обидчик учится прощать самого себя (совершать хорошие поступки).

    Источники материалов.

    1. Часть I: "Стратегическая семейная терапия": Strategic Family Therapy; Cloe Madanes, 1981, Jossey-Bass Inc. Publishers, San Francisco, California. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    2. Сравнительная характеристика разных подходов: Strategic Family Therapy; Cloe Madanes, 1981, Jossey-Bass Inc. Publishers, San Francisco, California. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    3. Супружеские проблемы: баланс власти: Strategic Family Therapy; Cloe Madanes, 1981, Jossey-Bass Inc. Publishers, San Francisco, California. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    4. Детские проблемы: три парадоксальные стадии: Strategic Family Therapy; Cloe Madanes, 1981, Jossey-Bass Inc. Publishers, San Francisco, California. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    5. Часть II: "Секс, любовь и насилие": Sex, Love, and Violence: Strategies for transformation; Cloe Madanes, 1990, W.W. Norton & Company, N.Y. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    6. Доминирование и контроль: Sex, Love, and Violence: Strategies for transformation; Cloe Madanes, 1990, W.W. Norton & Company, N.Y. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    7. Потребность быть любимым: Sex, Love, and Violence: Strategies for transformation; Cloe Madanes, 1990, W.W. Norton & Company, N.Y. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    8. Потребность любить и опекать: Sex, Love, and Violence: Strategies for transformation; Cloe Madanes, 1990, W.W. Norton & Company, N.Y. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.
    9. Проявление жестокости: Sex, Love, and Violence: Strategies for transformation; Cloe Madanes, 1990, W.W. Norton & Company, N.Y. Текст переработан Р.В.Коннером. Перевод Ю.И. Кузиной.


    © Copyright ... All rights reserved.